Битва у Неизвестного поля

ОТ АВТОРА

Эта история была написана спонтанно. Все в ней выдумка и безумная игра фантазии, не связанная с какими-то реально происходившими историческими событиями и персонажами, хотя некоторые имена иногда совпадают с реально существовавшими князьями, но это лишь совпадение и ничего более, так как писал это без злого умысла и даже не думал о том, чтобы кого-то из действующих героев сделать прототипом реального человека, а точнее наоборот, реального человека сделать прототипом вымышленного персонажа. Тем не менее, иногда встречаются пародии на современную жизнь, да и на некоторые нравы, присущие только нам, русским. Это не поэма о любви и не рассказ о воспевании высоких чувств. Не очередной бестселлер, и не героическая эпопея о великих мира сего. В ней нет кучи трупов, не текут моря из крови, нет злодеев, стремящихся завоевать Мир. А космическими леталками и бравыми звездными десантниками, которые пытаются уничтожить некий иноземный мега-мозг здесь и не пахнет. Надеюсь, какому-то читателю это принесет удовольствие, а кому-то поможет, пусть даже и в туалете в момент отсутствия более подходящей бумаги. Кстати, это лишь черновой вариант, где много нестыковок, иногда отсутствие рифмы, много слов с ударением не на тот слог, и, конечно же, отсутствие постоянного стихотворного размера, так что по поводу ямбов, хореев, дактелей, амфибрахиев, анапестов и др. можно не заморачиваться. Прошу прощения за использование ненормативной лексики, но как русский человек и без мата?

P.S.: … и еще. Так как, все написанное было сочинено буквально на одном дыхании, то не очень-то задумывался над правописанием, надеюсь, когда-нибудь доработаю: потружусь над опечатками, поставлю кое-где недостающие запятые, а также грамоШность поправлю.

Действующие лица:

Владимир – князь и наследник Престола Всеярусского.
Василий – княжич, брат Владимира, но в отличие от него раздолбай еще тот.
Ермола Невежда – воевода при князе Владимире.
Яков – кузнец, ушедший в ополченцы при войске Владимирове.
Заня Гут – атаман разбойничьей шайки партизан.

Эпизодические персонажи:

Юрий Филиппович – купец, ушедший на подмогу Владимиру с дружиной Василия.
Агейка – слуга и телохранитель Юрия Филипповича.
Ибн Рука – Хан басурманский.
Ратники (дружинники, богатыри и др.) – воины Владимира и Василия.
Басурмане – басурмане.

История рассказана вся вкратце.
О том, как то оно бывает.

Неведомый лес. Василий с дружиной и ополчением спешит на выручку брату князю Владимиру.

Чернющий лес и протекает речка рядом,
А также протекают сапоги.
Василий во главе отряда
С азартом скачет сквозь кусты.
Там вдалеке, на ратном поле,
Владимир-князь ведет бои.
К нему на выручку спешили,
Да в торопях сошли с пути.
И фыркают их взмыленные кони,
Устал Василий, притомились мужики,
И видно в ножнах залежались,
Как бритва острые клинки.
Не будет сил им вынести утрату,
Не будет силы справиться с бедой.
И брат на помощь скачет брату.
Пока сам жив. И князь пока живой.

Неизвестное поле. В последствии роковое, сиречь судьбоносное.
Становище князя Владимира и его дружины

Раскинулось пред ними поле роковое.
Владимир-князь и воеводы в сборе.
Собрались в круг. Вести совет.
Как ворога побить. Как можно, а как нет.

Встает степенный дюжий мужик (воевода войска Владимирова Ермола Невежда) косая сажень в плечах и примерно столько же в росте. Осматривает из-под кустистых бровей собравшихся, кашляет, призывая к вниманию.

-Послушай, Князь. Их много слишком,
Не рАвны силы, как их удержать?

Князь Владимир, тоже немаленького размера, а иначе какой бы был из него богатырь, тоже поднимается со своего место и тихо отвечает:

-Я знаю, много. Много силы.
И нас не мало, нас тут рать!!!

Владимир сел, и видят воеводы,
лицо его печально и глаза тусклы:

- Не опозорить бы, родные,
Родимой матушки земли.
И коль придется, сложим главы,
Но насмерть будем мы стоять,
Пусть не сыскать сегодня славы.
Нам не пред врАгом взгляды опускать.
Пусть память льется звонкой песней,
О нас пусть помнят сыновья,
Тогда, чтоб не случилось, вечно
Жить будем, русская земля!

Над полем же кружится воронье, почуяв скорый для себя пир.

«Как их побить?» -
Владимир думу думает,
Как быть им со врагом,
«Василий тоже где-то задержался.
Небось, нажравшись, где-то дрыхнет под кустом».

Неведомый лес. Дружина Василия

Василий скачет со своим отрядом.
И чует чем-то, где-то рядом
Всё «тучи грозовые» ходят,
И воронье кружит в высях.
И ясно всем, что происходит
Чего-то в тамошних краях.

Задолбавшись ломиться сквозь густые дебри, ратники Василия решили устроить привал:

- Нам бы попить чего, и похмелиться. -
Кричат богатыри: - Привал давай!

Василий грозно сверкает глазами, лицо наливается кровью, от чего становиться похожей на помидор:

Вот, твари, всё бы вам напиться…
А в прочем… Войско!!! Стой!!!... Ну, что ли наливай.

Банкет устроили шикарный.
Эх, жалко только, что без баб.
Но грусть рукою отогнали.
И снова в путь. И снова поскакали.
А спьяну как-то веселее
Нестись, как угорелые по лесу.
К утру уж, мать вашу ети,
Всем скопом выехали с лесу.

Войско Василия в пьяном угаре, незамечено для себя преодолевает огромное расстояние и к утру следующего дня добирается до окраин Неизвестного поля, где останавливается и ждет распоряжений.
Немного раньше, до описываемых событий, воинство князя Владимира и басурманская орда становятся в боевые порядки и в конце концов сходятся в смертельной схватке.

Сошлись герои и злодеи
Решить кто все-таки покруче
Тут над добром сверкает свет,
Над злом же темны ходят тучи.
Обвел Владимир поле взглядом.
Туда сюда, виляя важно задом,
Прошелся. Оглядел посты.
Глядит. На дальней кромке леса
Трещат неистово кусты.*

* - хоронятся ратники Василия, но Владимир не может этого пока знать.

- Какой-то зверь видать там ходит
В предчувствии большой жратвы.
Ну что ж с того. Оно понятно.
Ведь битва не бывает без крови.
А звери бесятся, напившись крови.
Владимир хмурит долго брови.
Ну что пора. Трубят рога,
На битву ратников сзывая.
И воины на смертный бой
Встают, плотней ряды сбивая.
Схлестнулись. Кровь течет ручьями.
Ломают, колют и стреляют.
- Мой меч, Ермола! - князь орет
И, словно вепрь взбешенный,
На поле в гущу сечи прет,
Сверкая броней золоченной.

Проходит час, другой и третий,
А битве нет еще конца.
Чрез поле княжич крикнул:
- Воевода!

Ермола, с энтузиазмом охаживая очередного противника, швыряет оного в кучу копошащихся басурман и спешит к Владиру. Владимир продолжает:

- А не послать ли нам гонца?
- Як, это можно снарядить!
- Чего ж тогда стоишь, Ермола?
- А че попросишь, Князь?
Ну, пепси там иль коки- кола?

Владимир на мгновение задумался:

- Отвечу так, об имидже забудь,
Эх, жажда только мучит,
Ты там смекни чего-нибудь.
От пепси с коки-колой пучит.

Воевода прикладывает руки к губам в виде рупора и орет через шум и лязганье стали. Подбегает очередной здоровенный детина. Яков-кузнец:

- Послушай брат, вон видишь камыши.
Да, те, что за полем, там тихо, не души,
Так вот. За теми камышами
Сосновый бор, за ним казенный дом
И житница там государя,
А дело знаешь ли ты в чем?
Пробраться надо незаметно.
Так чтобы ворог не засек.
Короче Яков, если честно,
То сбегай-ка ты, брат, в ларек.
Купи там Фанты или Спрайта,
То князю. Мне ж портвейн «Кавказ».
Тебе же тоже будет пайка.
Как только выполнишь наказ.

В то время, как на Неизвестном поле идут бои, дружина князя Василия устраивается поудобнее на опушке леса и развлекается созерцанием этого «реалити шоу». Хотя, в принципе, заняты кто чем. Например, один купец, Юрий Филлипович, ушедший в ополченцы, пишет письмо своей будущей невесте Настасьи.** Здесь конечно все понятно, ибо служивые вечно строчат письма кому-то.

** о этой самой Настасье речь будет идти только вкратце и упоминается она в только в нижесказанном. Так что если у кого-то нет желания читать эту, так сказать, «главу», можете пропустить.

«Уважаемая Настасья Павловна, свет очей моих, пишу Вам сие письмо и спешу сообщить, что милостью Божией жив, здоровье пока не удручает. Вы наверное знаете, что я со своим обозом отправился в стольный град торговать товарами моими. В дороге практически всё обошлось и беды прошли стороной, не затронув покорного слугу вашего.
Проезжая мимо села одного, посвтречал я толпу народа, которая гулко требовала некоего Ленона, а человечек на телеге из стали (по видимому организатор этого сборища) сперва ораторствовал, что земли отдадим крестьянам, а заводы рабочим, а после в порыве нахлынувших чувтств спел песни "Кинь бабе лом", "Ела суп Марина", "Летит Би"(ака "Летят перелетные пчелы") и ностальгическую, про бедного индейца Тугеза и его коня, "Конь Тугеза" (***см. примечание),  продолжая обещать народу между исполнениями сперва шесть рабочих дней в неделю  по 12 сасов в сутки, и далее по мере убывания. Толпа в ниистовстве орала: "Ленон, Ленон" (кажется им и был этот человечек на стальной телеге, )а сам мужичок в тележке задорно кортавил в экстазе всеобщего поклонения. Затем приметив нас, этот Ленон издал непонятный боевой клич: "буууржуууууи!!!", и перст его указал в  сторону моего обоза. Толпа, подхватившая глас вождя, резко направилась в нашу сторону и нам пришлось резко ретироваться восвояси. Ох, Настенька, грядут великие перемены кажется, ежели уж купцу честному теперь прохода не дают.
Пока удирали, загнали трех лошадей и двух продали чуть опосля, дабы дохлая скотина на мясо люду честному пошла. Чево ж гнить-то у дороги животине. На вырученные деньги, холопы мои упились в усмерть в придорожном кабаке, куда меня завела нужда и охота найти уют под крышей и рядом с теплым очагом. Они же, устроили дебош, колотили всех, кто под руку попадется. В стычку эту и меня невольно затянуло. Каюсь, Настенька, сам не знаю как. но подоспевшая стража утихомирила всех быстро и беспощадно. Часть холопов моих, та которая пошустрей была, участи быстрой расправы избежала и вприприжку умотала в лес. Но за них мне не так страшно, ребятки находчивые, так что, вероятно, скоро станет на несколько партизанов больше.
Смею объяснение дать сему новоявному словесу. Партизаны – это люд свободолюбивый, а так же бесшабашный, неугомонный и неуправимый. Живут в лесах(говорят же нынче, чем дальше в лес пойдешь, тем их больше встречается). Верховодит этой ватагой, иначе партией, некий Заня Гут. Кто таков не знаю, но предками по слухам родовит знатными. Толи в Аглицких землях жили, то ли в Британских, точно сказать не смею. Видимо не сложилось чего у них, али что еще интересного приключилось, может быть, какие политические взгляды были затронуты за что были подвергнуты гонениям и в итоге переселились сюда, а может что-то еще. По моим прикидками, тут и без германовских кровей не обошлось, о чем его фамилия Гут и говорит. Заня Гут, а по-нашему Заня Хороший. Спросите, откуда мне наречие германовское известно? Так еще при Сашке Невском, юнцом будучи, в походы ходил, когда тот с этими германовцами воевал. Бывало, посмотришь на них и диву даешься. Все в железо закованные, блестят, сверкают на солнышке. Потонули только. Помнится мы, мелкота босоногая, всяко воинам помогали: кто раненых таскал, кто бинтовал, перевязывал, а я же стрелы носил.  Охапку наберу, принесу воинам, а они мне «Гут, Йорик, гут».
Но, кажется, я отступил от темы. Вот эта партия Зани, от сюда это слово «партизаны» видимо образовалось, и орудует в чащобах. Конечно народ там благородный, пускай все из холопов, но грабят только богатых, бедным добро нажитое отдают и хвалу от люда простого получают.
Итак. После сий гульбы, пришлось добираться нам вдвоем с Агейкой, тела моего хранителем, по просекам и буеракам, стараясь внимания к себе чужого не привлекать. Понимаешь ли, сей холоп к напиткам алкоголическим пристрастия не имеет, что прямо скажу странно. Менталитет у нас, народа росского, сами знаете какой, а тута вот такой ляпсус. Агейка, он это, в солдатах пол жизни проходил. За морем-океяном бывал не раз. С турками секся, по пустыням шастал. Арабов гонял, его гоняли. Видно солдатская выучка еще дает о себе знать.
А так все хорошо и, повторюсь, жив- здоров. Правда, товары и дары князю батюшке, отобрали за ущерб причиненный, а глаз выбили, когда отдавать не захотел. Агейка вступился было, но куда ж ему одному-то супротив молодцев князевых. Теперь сами похожи на холопов, так что по лесам и тропам бродить не страшно было.
В остальном до града стольного шли без приключений. Хотя ведь без регистрации долго пробыть в столице не сможем. А тех, которые тут по долгу без прописи и без учета, кастрируют. То есть.… Хотя, думаю, не буду вдаваться в подробности всего процесса. А делают это, чтобы люд от них не понес. Так и зовут таких – кастробайтерами.
Чудес конечно в стольном граде не счесть. Гуляния, кабаки, игрища, зрелища, всё сверкает и сияет. Заходишь в кабак, а там девки полуголые да в одних веревках, кои столишные зовут "стрингерами" или "мини-бини", на палках крутятся, а мужи знатные им в эту срамоту деньгу суют и улыбаются. Люди временами черные, как из печи встречаются. А есть еще «голубые». Не удивляйтесь, пожалуйста, это люди, такие как Вы и я, с самым обычным для человека анатомическим строением организма, кожным покровом ничем не отличающимся от других. Просто менталитет у них другой в плане содружества полов и мировоззрение, скажем-таки, резко отличается от нашего.  Но, как говориться, не суди и самого не побьют.
Ой, о чем это я. Ах, да. Владимира-князя так и не застал, уехал он чинить разборки с басурманами. Поэтому спешно покинул стольный град и на данный момент нахожусь в дружине князя Василия брата Владимира ополченцем.
Искренне ваш Юрий Филиппович»

***здесь симбиоз двух переиначенных анекдотов про В.И. Ленина, когда толпа народа громогласно скандирует: "Леннон, Леннон", на что Ильич пытается возразить, мол не Леннон, а Ленин, а после махнув рукой и со славами: "Да и хрен с вами", начинает петь песню  Дж. Леннона и Пола МакКартни "Can't Buy Me Love"  и анекдота про выступление группы Биттлс в колхозе, где все имена музыкантов и названия песен перефразируются на колхозный манер, так "Ела суп Марина - это "Yellow Submarine", "Летит би" - "Let It Be" и "Конь Тугеза" - "Come Together"

Василий смотрит как внизу
Бой кипит уже во всю,
А на холмике повыше
Князь Владимир на коне
В позолоченной броне,
что-то крикнул воеводе,
Который бился в стороне.

Василий, наблюдавший за этим из-за кустов:

- Видно есть какой-то план!

Юрий, лежавший рядом, глядя за маневрами войск:

- Князь наш скорый на обман.
И действительно, гляди,
Кто-то прыгнул в камыши.

Утерев пот с лица князь Владимир обращается к Ермоле:

-Притомился я, Ермола!
Много денег дал гонцу?
Ладно, вижу по лицу.
А Ермола отвечает:
-Вот, что ,князь, тебе скажу…
-То ж заметил, я гляжу!
-Верно, князь. Там на опушке,
Кто-то прячется в кустах.
Не вражина ли в засаде?
Мы тогда с тобой в осаде.
Не басурмане ли в окопе
Схоронились. Дело в жопе.

Князь, всматривается в подлесок, пытаясь понять, что там происходит:

- Я скажу тебе одно.
Схоронилось там зверье.
Ну шатун иль серы волки,
Только censored от них толку.
Всем же хочется пожрать.
Вот и бродят твою мать.

Камишиные топи. Яков, весь в тине и болотной ряске пробирался к житнице государевой, чтобы исполнить наказ князя.

С лягушатами в штанах
И молитвой на устах
Яков долго пробирался
В непроглядных камышах:

- Знал бы я такое дело,
воеводу на болт смело
Я б послал без обиняков,
А он мне всё Яков, Яков.
И не видно тут ни зги.
блин. Промокли сапоги.

Кузнец Яков парень дюжий,
Только малость неуклюжий,
Здоровён почти как бык.
В общем, нашенский мужик.
Со своею кувалдОй
Яков любит ходить в бой.
Крутит ей туда-сюда.
Мол, не кувалда. Так. хоботня.
Ну короче лишь к утру
Яков вылез из болота
К государеву двору.

Вражий стан. Басурманский хан ходил рядом со своим роскошным вигвамом, поглядывал на сражение на поле и думал думы.

«Война – это мужское дело.
Крепчает дух, крепчает тело».

Про себя подумал Хан
Снова оглядев свой стан.

«Закаляются в походах.
Закаляются от ран.
Слабакам же стыд и срам».

Перед ханом стоит войско.
В долине бой кипит вовсю.
Резервы надо бы забросить
В тыл к непокорному врагу.
Хан он стратег. Войны искусство
Годами чутко постигал.
Гнал прочь горячесть, безрассудство,
Не то бы где-нибудь пропал.
Вот только лишь одно смущало
И это только пол беды.
Всегда он знал, что в русских землях
Дороги строят дураки.
Но вот кто есть такой Авось
И кто такой у них Хуйсним?
Стратеги важные небось.
Эх, повстречаться б хоть с одним.
А так лишь не дают покоя
И добавляют геморроя.
Коль в битве суждено сойтись,
Так с теми, кто того достоин.
Но к смерти ты не торопись.
Покуда нет позора, Воин.

Наконец после долгих блужданий по болоту кузнец Яков добрался до государевой житницы. Одуревши от такого счастья Яков на крыльях резко прибавившихся сил ввалился во внутрь.

Яков в житнице государя
Тихо молвил:
- Во хоботня…
Видать не зря брел в камышах
С лягушатами в штанах.
Тута есть всего помногу.
Найти обратно б мне дорогу. -
Дергается левый глаз.
- Как мне выполнить наказ?
Коли к сроку не поспею,
Коль назад я не успею.
Как тогда бы я ни плакал,
А посадят точно на кол.
Денег воевода дал,
Что устроить хватит бал.
А он «спрайта» и «Кавказа».
Слова нет. Вот ведь зараза.

Яков взял и то и это,
Да заныкал три монеты.
И со стражею спесивой
Опрокинул бочку пива,
Залился медовой бражкой,
Коньяку слегка зафигачил,
Выпил водки на халяву,
Папироску скурил «Яву»
И пустился он в обратный
Путь по топям неприятный.
А в таком вот состоянье
Плевать хотел на расстоянье.

Долго ль коротко он брел,
Но одного вот не учел.
Кто ж один по буеракам
Бродит, да еще не с таком.
Люд же нынче ведь лихой.
Яков слышит голос: -Стой!!!

Кузнец, в состоянии алкогольного опьянения бредший обратно в становище князя, и полный задумчивости не заметил как его обступила хмурого вида, неотесанная и всклокоченная толпа. Яков в недоумении насупился:

- Эй, братья, вы кто такие?
Лиходеи удалые?
Иль прохожие какие?
Чего надо. Дай дорогу,
Иль получите по рогу!

Вперед выходит какой-то малый с пером в шляпе и зеленых рейтузах.

Говорит он мирно, тихо:
-Ты б не кликал лучше лихо.
Вон монетою звенишь.
И с пути уйти велишь.
А в котомке-то чего?
- Так… пустяк. Одно гавно.
- Ты мужик не ерепенься,
Нас здесь много, ты один.
Доживешь ли до седин?

Из-за этих разговоров
В целях показать свой норов,
Яков в ярость приходил
И не сразу отходил:

- Кто таков, чего не знаю?
А то время я теряю.
Коли ты такой крутой
Выходи на смертный бой.

Незнакомец оголтело взмахнул рукой, на его лице появилось выражение крайнего изумления, глаза округлились, видимо от того, что не поверил в сказанное Яковом.

-Бой так бой и черт с тобой.
Ты боярин иль купец?.
-В общем, я простой кузнец.
-А я Заня- атаман,
Главарь местных партизан.
Я гляжу ты же служивый?
- Дашь пройти водила вшивый?
- Слушай, дядя, не рамси.
Иль получишь ты пизды

Побагровевший от таких претензий и наездов, Яков постепенно начал доходить до той кондиции, когда становится так плевать на все окружающее, и хочется все крушить на лево и на право.

- Твою мать, ну, во дела…
С кем нелегкая свела.
Ладно. Щас я етой шайке
Покажу приличий тон.
Ишь, устроили притон.

За кувалду взялся смело,
Та у пояса висела.
Не ожидавший такой ход,
Заня было скривил рот.
Но прикинул: -Бой, так бой.
Мертвый будет иль живой,
Все равно его добро,
Снедь там, злато, серебро.
Все, что кузнец с собой несет,
До копейки отберет.

Неизвестное поле. Битва.

Красный полдень ясным солнцем
Расплескался по долинам.
Князь всё не сдавал позиций
Басурманским вражьим силам.
Только ратников все меньше
С каждым часом остается.
До утра дожили, день же
Хошь не хошь, стоять придется.
Ряды щитов тесней сбивая,
Собрав остатки своих сил.
Войска стояли на смерть, зная,
С позором жить, так свет не мил.

За земли Росские, и за российских баб,
За бабки иль бабло, как говориться,
За сынов, дочерей и самогон
Которым можно всласть напиться.
И за державу - мать. За пролетариат,
СССР и перестройку, многопартийность, путчи
За нефть и газ, за азиат,
И за стремленье жить получше.
За то, чтоб лекарь бёг быстрее
Коль нет незанятых машин.
И чтобы стал уж поскорее
Наш разномастный люд един.
За грудные объемы и длинные ноги,
Упругие попки. За Бога и с Богом.
За малолетних шалав и их бойфрендов.
За тучи там всяких новеньких брендов.
За Билла Гейтса и за Майкрософт
И за прекрасную Ларочку Крофт.
За тезку ее Анжелочку Джоли.
И за старую банку вареной фасоли.
За убойный сюжет «Криминального чтива»
И за бутылочку светлого пива.
А также за благородство в крови,
За яркость, богатство и силу души
Ратники будут насмерть стоять.
А чего у нас нет, что ж, того не отнять.

Владимир меч, как вихрь крутя,
Рубит головы с плеча.
Воевода рядом бьется.
Врага лупит чем придется.

Владимир резко опустил меч на голову очередного врага и выбив зубы щитом другому, устроил себе этим небольшую передышку

- Ну и где же Яков бродит?
Пусть уж лучше не приходит.
Я  ж тогда решу велить
Его на кол посадить,
Голову там с шеи снять,
Иль велю четвертовать.

Невежда помотрел на князя укоризненно, чего, мол, серчаешь?

- Полно тебе, полно, княжич,
Яков наш еще покажет,
А боюсь я вот того,
Не случилось ли чего?

К князю приходят невеселые мысли:

-И Василий не спешит.
Мож где пьяный в лесу спит?»
Что тогда?
- Не знаю, княже»
- И как быть с врагами даже?
- Я про них те и толкую
- Так какого тогда х....
Ты Ермола еще тут?
Бери резервы, баламут!!!
И скачи быстрей в обход,
Через речку, через брод.
Обойдешь вражину с тылу
И покажешь кто тут сила.
Я  ж пока что со своими
Молодцами удалыми
Их немного придержу,
Только долго не смогу.
Ты, Ермола, поскорее.
Да, пожестче их, позлее.

Ермола разводит руками, одновременно вжимая голову в плечи:

- Эх, Владимир, я бы взял
Резервы все и поскакал,
Только тут одно лишь но.
Не осталось никого.
И резервы и когорты
Давно вражиной истерты.
Есть всего один лишь он.
Наш десантный батальон.
Он один да мы вдвоем.
Так и сгинем здесь, помрем.
Нам бы день тут продержаться,
Нам бы ноченьки дождаться
Там глядишь уже свои
Доберутся. Ты смотри…

Ермола смотрит куда-то на опушку леса и показывает князю рукой, что началась какая-то там движуха.

Неведомый лес. Опушка.

Василий лазил по кустам.
Тут посмотрит, там и сям.
Затаиться всем велел.
И как змей на всех шипел.
Ждал какого-то момента
На кота похож был чем-то.
То бежит, то затаится,
То лежит не шевелится.

Юрий, пытаясь подражать Василию, таскался за ним следом, изодрав все штаны.

-Худо видимо там князю
Видно, Вася, это сразу.
Батальон один остался.
Нам к нему надо скакать,
Поспешим же выручать?

Василий сдержанно:

-Рано, Юрий.Чуть погодь.
Помоги ему, Господь.
Нужно выждать час другой,
А потом кидаться в бой.
Вражий Хан чай не дурак,
Не такой-то он простак.
Верно, где-то есть резервы.
Береги ты, Юрий, нервы.
Там же все не так-то просто
Выйдем рано, ляжет костью,
И задавит сволочь с тылу
Настучит нам всем по рылу.
Вот и будем тут покуда
Заседать и жаждать чуда.
Если все я понял верно,
Хан резервы непременно
В бой направит для того
Чтобы раздавить его.
Тут-то мы из-за кустов
Его оставим без трусов.

Купец почесал макушку. И как типа сам до такого не додумался:

- План хорош. Что ж, ждать, так ждать.
Главно нам не прогадать.
Василий, глянь чего творится,
Кто-то в камышах таится…

Камишиные топи. Окончательно вышедши из себя, кузнец Яков, столкнувшийся с лихой ватагой партизан на болотах, вынул кувалду и с диким воплем ринулся в атаку.

Яков злобно зарычал
Кувалдой дико завращал,
Без понтов и обиняков
С воплем ринулся в атаку.
Крушил налево и направо.
Ведь сила есть. А ум зачем?
Такие нынче пошли нравы.
Накой мозги тому, чем ем?
Подумав, что вот так не катит
Тихонько отступали тати.
Всяко разно повидали,
Такой отпор не ожидали.
Решили, было скопом в раз
Завалить. Но матерясь,
Припоминая всех богов,
Яков расшвырял врагов.
И собрав остатки силы,
Последний делает прыжок.
Выдает кульбит нехилый.
Ох, страшен бешенный рывок.
Вот, до Зани как-то разом,
Долетел и двинул сразу,
Чтоб тот очухаться не смог.
В общем, сбил он Заню с ног.
- Все здаюся!» - Заня крикнул,
Носом громко таки шмыгнул.

Начальник партизан ползал на брюхе и обиженно сопел. Такого видеть ему еще не приходилось.
Яков стал решать что же делать с этим проказником, охочем до чужой наживы.

- Что ж мне делать с тобой тать?
- Разреши лопух сыскать,
А то дно пробило, яко,
Подтереть, кузнец, мне б сраку.
- Это можно справить, только
Ты себя оценишь в сколько?
Чаво отдашь, чтоб отпустил?
Чтобы жизни не лишил?

Заня вопросительно поднял голову.

- А чего тебе хотелось?
Знаешь, друг мой, в том и прелесть,
Нету ничего у нас,
Отдали в рабочий класс.
Сам же знаешь, что отняли,
Батракам мы подогнали.
Вот такие вот дела.
Нет, кузнец у нас бабла.
- Ну-у, тогда есть предложенье,
Там за топями сраженье,
Коль поможете вы князю
Я за вас замолвлю фразу.
Коли будет в том стремленье,
То получите прощенье.
- Что ж, веди, кузнец, веди!!!
Да смотри не обмани.
И за нашу за Державу,
Басурманам дадим жару.
Эй, лихие, на подмогу
Поспешим. Кажи дорогу!!!

Засев в засаде на опушке леса, Василий присмотрелся. Очень уж не нравилось происходящее на болотах. Эдак не долго и до беды. Надо было срочно что-то решать

Ты возьми Юрец десяток,
И пошарь-ка тихо там.
Посмотри, что за скотина
Шастает по камышам.

Юрий прихватив с собой десяток и телохранителя Агейку отправляется на разведку в болота.

Юрий и развед отряд
В камышах да наугад
Пробирались, где гуськом,
Где как змееныши ползком.
Перебежками, цепочкой,
Прыгая от кочки к кочке.
В общем, что-то углядели,
За травою рассмотрели.

Подкравшись поближе и спрятавшись в гуще камышей

- Слышь, Агейка, кто же тут?
Узнаешь кого-нибудь?
- Знаешь, барин, я скажу
Не басурмане. Я гляжу
Люд лихой, одеты скудно.
Может заблудились? Тут-то
В топях грех не заплутати.
Вероятно это тати.
Промышляют грабежами,
Вот и бродят камышами.
От погони мож укрылись.
Если где-то поживились.
Или просто здесь у них,
Аванпост какой стоит.
Ну стоянка и делянка,
Иль неприметная землянка.
Вот и шастают в болотах.
При своих да при заботах.
- Вглядись попристальнее в них.
Видишь, кто-то их своих
По болотам водит тать.
По прикиду наш солдат.
Вот зачем их по болотам
Он таскает их? Забота
Наша в том с тобой дружок,
Чтоб они споймали шок.
Делать не хера им тут,
А то жди в народе смут.
Вот солдатика живьем
В полон мы с тобой возьмем.
И расспросим что к чему.
А то я что-то не пойму.
Он у них второй по чину.
Эх, взяли на себя рутину.
Впрочем, чтоб прошло без крови
Заведу с ним разговор.
Агейка, ты держи дозор.

Яков вел отару Зани
По болотам. Партизаны
Ходко топали. Как вдруг,
Яков ощутил испуг.
И каким-то шестым чувством
В зарослях почуял буйство.
Там засада притаилась.
Шайка дружно затаилась.
Тут раздвинулся тростник
К ним на встречу шел мужик,
При броне, в оружье весь
Не развлекается же здесь.
Может тут среди растенья
У него идут ученья?
Или с князем держал вече
При Неизвестном поле. В сече?
И через топи на восток
Князь послал его в ларек
Раз меня уж не дождался?
- Э-эй. Мужик, откуда взялся?

А мужик ему в ответ:
Я, мол, объездил целый свет
-А ладно ль за морем, иль худо
И какое в свете чудо?
- Ты погодь, промолвлю честно
Не из этой это пьесы.
Так Поэт до нас сказил.
Вот чего я здесь ходил.
Я ищу свою стрелу.
Да найти вот не могу.
Злой кащей видать украл.
- А с чего это ты взял?
- Так ведь красивая была.
- Кто красивая, стрела?
- Да нет. Была одна бабец.
Хотел уж было под венец
Но шкуру где-то потерял
Кащей ее и отобрал.
- Так шкуру иль стрелу?
- Вот привязался. Бабу спиздил
Прям из под носа скомуниздил.
-Ну А шкура тут причем?
- Тебе бы в башню кирпичом.
Нашел я тут в пруду лягушку…
Яков почесал макушку:
-Что-то воду ты тут мутишь,
Чего меня щас баламутишь?
Что за этот-таки вот,
Что за наглый сей развод?
Кто таков? Держи ответ.
И пролей на дело свет.
- Юрий я. Васильев сотник
На гражданке торг-работник,
К князю с помощью скакали,
Вон там, у леса, в схроне стали.

Услышав это Яков аж подпрыгнул от радости. Лицо его залучилось довольной улыбкой.

- Мне радостей сейчас не счесть,
Поистине благая весть.
Кузнец я, Яков. И на службе
У князя ныне состою.
С отарой партизан к нему,
Как ты, на выручку спешу.

Напряжение спало. Все прояснилось. Юрий тоже улыбнулся глупой улыбкой и радостно промолвил:

- Тогда иду я с новостью чудесной
К Василию. В атаку выводить
Своих людей с Василием совместно
В тот час, как Хан резервы выведет,
Чтоб князя раздавить…

Неизвестное поле. Битва. Басурманский хан решает кинуть резервы, чтобы окончательно раздавить уже и без того ослабевшее воинство князя Владимира.

«…Там глядишь уже свои
Доберутся. Ты смотри!!!»
Владимир громко крикнул.
И будто вспомнил кто-то, икнул.
Указывая сталию меча
На ненавистный стан врага.

Воеводу поглощает отчаяние:

- Резервы басурманин движет,
Вот и конец, мой князь, а небеса темнеют
В очах моих. Земля все ближе, ближе.
И угольки огня в душе уж мало греют.
- Погодь прощаться, друг, со мною
Еще не все, и мы с тобою
Попьем пивка и девок погуляем,
И на охоте в уток постреляем,
Да мало ль, что еще нам вместе
Пройти с тобою Бог прикажет.
Так что ж ты к смерти как к невесте
Спешишь. Не торопись, не думай даже.
Поднимем же мечи, о, други,
И пусть рука подобна стали будет.
Воздастся нам судьбою за заслуги.
Кому чего. Господь рассудит!!!

И ратники, угрюмо супясь,
Решимо шли в последний бой.
И, кажется, что радостные грозы
Прошли нездешней стороной…

Неведомый лес. Опушка. Василий-князь резко поднимается с земли и бодро крича отправляет свою дружину на помощь.

«Вперед, родимые, вперед.
Резервы Хан на бой ведет.
Ужалим же змею нежданно.
Пусть знает, веселиться рано»

Василий с войском на поле спешит
И вьется гордо боевое знамя.
И лед в глазах его лежит.
А в сердце же пылает пламя.

Заня, видя ратников выбегающих из-под кромки леса, улюлюкает и призывает своих молодцев к атаке.

«Эй, люд лихой, шальной народ
Уж сталь клинков ржа тихо гложет.
Вперед, залетные, вперед,
Бог не досмотрит - черт поможет.

Свистит партиец-атаман
И тати улюлюкают бодрясь
Через болота в вражий стан
Кузнец ведет их торопясь.

Неизвестное поле. Владимира и воеводу Ермолу начинает поглощать уныние.

Вы его никогда не забудете. Всадник вскочил на коня.
Плащ из печали, брони из ужаса и эти глаза из огня.

Печалью полнились сердца
В преддверии того конца
Всего, за что боролись столько.
И на душе так больно и так горько.

Но проходит буквально немного времени и глаза князя вновь вспыхивают надеждой:

- Скажи, Ермола, что ты видишь?
Мерещится мне или впрямь
Из леса чье-то скачет войско?
Ермола, чье там знамя? Глянь.

Ермола не может поверить тому, что видит. На выручку скачет войско князя Василия., а с другой стороны, со стороны Камишиных топей приближается еще один отряд.

- Васильев стяг над войском реет.
Как вьется-то, как душу греет.
Владимир князь, туда взгляни.
Мы спасены. Ура. Мы Спасены!!!

Владимир .весь такой удивленный вскидывает брови. Кажется сейчас он начинает окончательно верить в чудеса:

- А это кто? Неужто Яков во главе.
Клянусь, я утоплю его в вине,
И злата с серебром подкину
За столь нежданную дружину.
Послал за спрайтом, а он нате.
Ты посмотри, так это ж тати!!!
-Оно понятно, коль сдадим посты,
Им на себе тогда кресты
Придется ставить. Пока живы
Они искать будут наживы.
Такой уж, князе, это люд.
Народ охочий всяких смут.

Пожаром марево знамен
Мелькало, ощетинясь пиками.
Металось по полю над сечей.
Над ором, криком, гиками.
И хищно жалили клинки
Нашедши плоть меж бронями.
Шипели в воздухе они
Разлившись тихо стонами.
А стрелы с песней вечною,
Стремились жизнь испить.
Сырую матушку землицу
Багряной кровью окропить.

Жизнь. Смерть. Что страшнее? Ответ на это двоякий. Всякое бывает. Жизнь иногда кажется страшнее смерти, а смерть легче жизни и наоборот. Каждому свое. Кто во что верит, как ощущает себя в этом мире. Неважно, религия это и связанные с ней догматы, или атеистические убеждения, не имеющие ничего общего с вероисповеданием. Кто на что горазд. И как не пытались дать определение тому или иному, жизни и смерти, все равно каждый толкует так, как считает наиболее приемлемым для себя и для окружающих. А для некоторых все эти суждения безразличны. Кому, что в лоб, что по лбу – все едино.
Полоса черная, полоса белая – так кто-то видит жизнь. Делит ее на два цвета, не видя серого. Не замечая полутонов, бликов и рефлексов в теневой зоне, а тем более красок ярких и сказочных. Кто-то плывет по течению, пускает все на самотек, кто-то пытается направить свою крошечную лодку в нужное русло. Опять же, человек человеку рознь.
Смерть. Некоторые воспевают ее величие. Видят красоту в траурной пляске погребальных огней. Кто она?. Костлявая старуха, укутанная в черный плащ с косой в руке? Мрачный жнец, собирающий свою жатву широким взмахом своего серпа? Один взмах – один колосок? Или взмах и колосья укладываются в снопы? Кто она? Прекрасная женщина, манящая своей нетронутой красотой? А быть может это только порог к чему-то иному? К другой жизни? Вопросов множество, но есть ли ответ?
Норманны, люди Северного Пути, а именно так называли они свою страну Норвегию (Норд Вегр – Северный Путь), верили, что умереть с оружием в руке это честь для воина. Умереть достойно, защищая слабых, спасая жизни своих товарищей, да и просто на поле боя. Тогда девы битвы Валькирии заберут этого воина в чертоги героев, в обитель Одина - их воинственного одноглазого бога, в Валгаллу, где они воссядут за одним пиршественным столом с другими достойными мужами. С героями, о которых так красочно поют скальды. И пышногрудые девы будут наполнять его чашу элем. Разве не стоит это того, чтобы умереть? Но, тем не менее, никто раньше времени не торопится в Валгаллу. Ведь можно жить и на земле во славе и почете. Смерти не жаждали, но и не боялись, ибо недостойно это мужчины. А вот поклонники распятого бога Иисуса Христа, так те наоборот, искали смысл жизни в лишениях, добродетели и помощи ближнему, проповедуя любовь духовную и отвергая плотскую, безгрешие и раболепие перед Господом Богом – Отцом нашим. Конечно, если попытаться чуть-чуть подумать, то у каждого последователя свое мышление и свое отношение к тому или иному. Какой бок для них наиболее выгоден. А быть может, все вышесказанное абсурд, недопонимание и скудоумие. Так или иначе, это наводит на мысли о том, что как бы не излагали свои мировоззрения последователи той или иной религии, все сводится к смерти, а точнее к жизни после смерти.
Нас мало. Даже слишком мало, чтобы удержать позиции. Об отступлении речи быть не может. Остается одно – достойно встретить смерть и надеяться, что память о нас не угаснет. Кажется, что сталь накалилась до бела. Соленые струйки пота, стекающие с волос на звенья кольчуги, моментально испаряются. Он же (пот) лезет в глаза, мешает. Такое чувство, что здесь все против тебя. Время замирает, тянется медленно, без суеты. Воздух тягуч, что кисель. Я уже не обращаю внимания на звуки окружающие меня. На роковое пение стрелы, звон железа ударяющееся друг от друга, иногда, более глухой звук рвущихся связок и сухожилий после удара оружия, нашедшего брешь в защите, крики, гомон, подбадривание. Я смотрю на свои руки. Они липкие от крови, которая стекает по кровостоку меча наземь мелким бисером. Руки. Руки и кровь на них. Я весь в крови. Ее запах пьянит и одновременно приводит в ужас. Со лба стекает струйка чего-то влажного. Опять надоедливый пот. А пот ли? Она (струйка) обегает глаз и слезою скатывается вдоль переносицы, замирает около губ, словно готовящаяся к решающему прыжку лесная кошка, и… словно так и не решившись, крадется в уголок губ, оставляя солоноватый привкус, а далее по подбородку, чуть задумывается и падает на землю. Кто я? Варвар, не ведающий определенной грани между человеком и зверем. По сути своей человек - это и есть зверь, дикий, неотесанный, скрывающийся под оберткой из тряпок, разумный, мыслящий, вульгарно произносящий высокие фразы, восхваляющий свой ум и цивилизованность, воспевающий свое величие и высокомерие своего гения. А если это величие прижать к стенке, загнать в угол, лишить лазеек для отступления или для контратаки, то, что остается? Ничего, кроме борьбы за жизнь, пусть и без смысла в последствии. Конечно, кто-то смириться, и даст себя усыпить, а кто-то будет сражаться до последнего, подобно животному, на уровне инстинктов. Исчезнут мысли, чувства же обострятся до предела. Вариантов не так уж много. Ты или они. Все.
Гарь, топот копыт, крики и стенания людей, боль. Вокруг одна лишь боль. Она проникает в самые потаенные уголки сознания, пробирается через все преграды, ищет бреши и лазейки, чтобы достучаться до тебя. Кого-то она делает сильнее, а кто-то ломается под ее напором. Я с трудом делаю шаг в этой кутерьме. Кто-то с воплем кидается мне наперерез, размахивая мечом и, как шальной, вращая глазами из-под забрала шлема. Я отвожу его меч своим, так, чтобы удар пришелся вскользь, чуть-чуть подаюсь вперед на этого безумца, и со всей силы бью ребром щита, окантованного железом в подбородок, превращая рот противника в месиво из крови и выбитых зубов . Пусть не слишком красочно выглядит, но сейчас не время для эффектного красования перед девками. Противник начинает терять равновесие и, неуклюже взмахнув руками, заваливаться на спину. Мой клинок, как бы стремясь догнать падающее тело и описав дугу с верху вниз, врезается в легкие доспехи нападавшего, прорубается сквозь них, разрубает стальные пластинки вместе с кожей и мышцами, дробит его ключицу и на время замирает там. Замирает на какое-то мгновение, долю секунды, ибо любая задержка может стоить жизни. Я не останавливаюсь.
Вижу князя, который бьется в самой гуще подобно обыкновенному ратнику. Мой взгляд на миг задерживается на нем. Князь Владимир. В позолоченных бронях, сделанных нарочно показными, не внушающими доверия, легкими, казалось бы не сулящие серьезной преграды вражескому мечу. Его темно-красный плащ, подбитый мехом изнутри и застегнутый на плече золотой заколкой-фибулой в форме свернувшейся кольцом змеи, обволакивает его, будто защищая от чего-то неведанного. Да, это, несомненно, красивый мужчина, высокий широкоплечий, хорошо слаженный с копной русых волос и глазами небесного цвета, в которых мелькает лед. Скорее северянин внешне, норманн. Сейчас он похож на медведя, обложенного сворой псов. С яростными криками князь кидается на нового противника, словно в неистовстве, не понимая где и кто он. Я пытаюсь прорваться к нему.
Повсюду тела людей. Я переступаю через них. Иногда они лежат настолько тесно друг к другу, что некуда поставить ступню. Я иду по ним, ноги скользят в крови и грязи, на выпавших внутренностях. Все смешалось настолько, что невозможно определить, где свои и чужие. Нас слишком мало и остается все меньше. Уже перестали свистеть стрелы над головами. Началась резня дикая и беспощадная. Чтобы окончательно сломать остатки сил Владимира, была выдвинута основная мощь басурманского воинства. Это конец.
Мой взгляд устремляется на небо, синее, безбрежное, с легкими перистыми облаками, беспечно плывущими куда-то, не замечая этой сумятицы, которая творится на бренной земле. И на границе между небом и землей, как бы пытаясь уподобиться облакам, реет знамя, подхваченное игривым ветерком. Стяг Василия (брата Владимира) такой же красный, как и все тут, но вселяющий надежду в угасающие сердца, словно искорка костра в ненастную тьму. Дошел таки стервец. Дошел!!! Я не могу понять, что именно там происходит. Там, где вьется этот огонек надежды.
Совсем не понимаю, что происходит вокруг. Я узнаю стяг Василия, но не могу понять, чья дружина бьется чуть в стороне от него. Без знамени, вообще без каких либо примет. Словно призраки. Толком не могу разглядеть, но достаточно, чтобы попробовать разобраться. Разномастный народ, одеты кто как, косматые, неотесанные, угрюмые. Явно не из дружины Василия, да и на басурман не слишком похожи. Вижу двух мужчин могучего телосложения, которые рубятся плечо к плечу, периодически выкрикивая какие-то указания. Они, скорее всего, и главенствуют этим разношерстным воинством. Вот только один из них мне кажется знакомым. Здоровенный, со жгутами мускулов, все лицо скрывает густющая черная борода и целая шапка таких же волос. Лишь маленькие, глубоко посаженные глазки яростно зыркают из-под кустистых бровей. Кулаки, что наковальня(?) Ба-а!!! Так это ж Яков – кузнец нашенский. Не думал, что меня сейчас может что-нибудь удивить. Но откуда он здесь, да еще и с этой разномастной ватагой?

Что-то происходит. Где-то в каше событий, на самом краю чужого, но не чуждого, сознания зародилась маленькая искорка. И эта кроха, эта искорка еще не успела как следует ощутить себя, распознать кто или что она. Ее время еще не наступило, но оно уже близко-близко…
Искорка...
Она начинает осознавать себя, копошиться, мешать думать, разгораясь все сильнее и сильнее.Пока что совсем малышка, но упорная, настойчивая, писклявым голоском мучащая себя вопросом: «Кто я?»
«Кто я?» - вопит искорка. КТО Я?
КТО Я?
И тут приходит понимание. Нечто похожее на чувство, но что? Сомнение. Да, именно искорка сомнения. И настойчиво повторяя про себя это новое знание, она проникает миазмами в мозг, пронзает его тысячами иголок. Растет словно дитя. Но с каждым мгновением все быстрее.

Уже не искорка, а целый огонь вспыхивает в человеке, он ищет выхода из этой тесноты, подавляя волю. Все стремительней искры уже бушующего огня западают в умы других людей…

Пламя, дикое, необузданное, всепоглощающее, неистовое. Разгорается, пляшет, торжествует, упивается своей мощью. Из искры сомнения превращается в страх, из страха в панику и ужас. Захлестывает умы людей, один за другим. А беснующемуся огню нет больше дела до мелочной человеческой натуры. Он ревет в мозгах, пожирает сердца, ломает сопротивление и защиту.

Чуть-чуть в стороне, в тоже время похожая икорка возникает, точнее, тлеет, ибо эту искру невозможно погасить, в других людях. Но она не одинока, как ее сестрица. И благодаря ей, своей сестре, искорка так же разгорается. Имя, которое никогда не забывается, вновь звучит громко и отчетливо. НАДЕЖДА…

«Сражение на Роковом (Неизвестном) поле»
из записок воеводы войска Владимирова
Ермолы Невежды.

© Copyright: хххххххххххххххх 2006
Свидетельство о публикации №1607171837