ваще угар!!!!!!!!!!!)))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))

Вадим Богданов. "Пизнь Капитона БЕКАСЕРА"

Даниил Fitz Кулагин 17 мая 2009 в 19:25
Вадим Богданов. "Пизнь Капитона БЕКАСЕРА"

PОман нашего хремени, fuckменты

…Вернемся к нынешней эпохе. Ко времени близкому к сегодня, с чего все началось.

Оставив навсегда завод с его программно-числовыми станками, работал я в рекламной конторе копиврайтером - писал рекламные статьи на заданную тему, слоганы, речевки и тексты для рекламных щитов. Роботу свою я ненавидел и себя в этом качестве тоже. Чтобы сразу закрыть эту тему могу только сказать, что хуже копиврайтера может быть только говно копиврайтера.

(Тут я, пожалуй, перейду к третьему лицу. В следующий раз буду делать это без предупреждения).

Капитон с отвращением отвернул от себя монитор - статья получалась отвратительная, откровенно говенная получилась статья. Заказчик же был в восторге, он приплясывал от радости и потирал руки, глазки его бегали по монитору от строчки к строчке, кончик языка вывалился изо рта, как клитор старой проститутки.

- Замечательно! Только вот здесь вставьте, пожалуйста, слово "жопа".

- Я не пишу похабный слов в своих статьях, ёбаный ты хуесос! - хотел крикнуть Капа, но промолчал.

- Здесь? Пожалуйста. - Фраза тут же была мастерски переиграна и поганое слова "жопа" засияло в полную силу.

- Все! - сказал заказчик. - Перечисляю деньги.

- А пошел ты на болт! - опять хотел сказать Капа, но сказал: "Спасибо".

В обед, когда все конторские бляди разбежались по магазинам и парикмахерским, Капа, сидя за компьютером, по привычке дрочил на принцессу из второй части мультика "Бременские музыканты". Только принцессочка откинула ножку и пропела капризно: "...не хочу!", а Капа начал сжимать головку члена, чтобы сильнее брызнуло на монитор, как пришла директриса.

Недоебаная pussy сильно за сорок все время носилась с какими-то идеями, проектами и не давала Капе покоя. Сейчас она как раз придумала организовать городской молодежный фестиваль под девизом "Секс против наркотиков" и пыталась выбить под это дело деньги из и без того разворованного городского бюджета. От Капы она требовала сочинить слова для заглавной песни фестиваля, которую его участники должны будут петь хором, маша при этом свечами и наполненными светящимся газом презервативами.

Капу от всей это хуйни тошнило неимоверно. Он едва успел струхнуть в руку и натянуть на колени подол выпущенной специально для этого случая джинсовой рубахи. Ну её в жопу, от этой дуры болт лучше держать подальше, а то еще выебать заставит, дура.

Капа не любил женщин, даже жену, хотя и не бил ее уже давно, годы видно своё брали. Возраст Христа миновал, а третий десяток, это не болт собачий.

Не люблю я свою работу, и баб не люблю, и вообще не ебу я это дело. (Перешел на первое лицо - предупреждение)

Вечером Капа пошел пить пиво с закадычным другом Феней. Феня был токарь. Пользуясь этим, он заточил себе руки под болт, чем и гордился. Руки у него действительно были странные, и бабы Феню любили. И он их ебал обеими руками, в чем Капа был ему не помеха и не конкурент.

Насосавшись пива в сраном дешевом баре, друзья спустились в туалет. Туалет был тоже весь сраный и ссаный. Капа по быстрому помочился в писуар, а Фенька взгромоздился с ногами на грязный унитаз и приготовился срать. По причине сложной работы и отсутствия на этой работе близкого туалета, Феня приноровился срать редко, но много. Дело это он любил и всегда с любовью им занимался, вот и сейчас.

Капе стало скучно. Он тупо стоял и ждал. Дверей в сральных кабинках не было и поэтому Капа стал смотреть на Феньку. Это показалось ему занимательным.

Фенька весь напрягся - лицо его покраснело, уши оттопырились, его рот раскрылся, а лицо его приобрело какое-то значимое, не присущее обычной жизни выражение. Это было странно и почему-то волновало. Капа невольно подобрался, низ его живота повело и томительно захолодило. А Фенька медленно, медленно подходил к самому главному. Жопа его была видна отчетливо, и то место, где волосатые ляжки сходились и переходили в ягодицы, и его висевший между ляжками член... Феня сидел к Капе в пол-оборота и не смотрел на него, весь погрузившись в собственные ощущения. Вот под его задницей что-то показалось - тупой широкий конец, набалдашник... Капа почему-то не мог оторваться от этого зрелища, обычно он всегда был брезглив к отправлениям человеческого организма, но тут... Капа вздрогнул - набалдашник, высунувшийся из Фениной жопы медленно, медленно и как-то дико чувственно удлинялся, удлинялся, и одновременно с ним - О, Боже! - Капу бросило в холод, потом в жар, он увидел - одновременно с ним начал вставать Фенькин болт!

Капу тряхнуло словно током - его собственный "моюсик" уже десять лет не реагировавший ни на одно живое существо, начал вставать. Он встал!

Капа не мог больше терпеть - ширинка была распахнута настежь, член вырвался из неё - ОГРОМНЫЙ! - Капа даже не знал, что у него может быть ТАКОЙ, как у того дяденьки в детстве...

Капа подошел к Фене. Тот ничего не видел, он был занят самим собой... болт Капы вошел в его полураскрытый рот. О! Капа схватил Фенину голову, Феня обхватил Капу за бедра... Капа двигался во рту своего друга, а тот ничего не мог сделать, только судорожно дышал и вытягивал губы, стараясь не потерять шаткого равновесия, на корточках, на скользком унитазе... он не мог прерваться, не мог заставить себя сжать анус и переломить, то что шло из него медленно, но неостановимо...

Кап...

Капа еб Феню в рот - быстрее, быстрее, он хотел кончить до того как гавно упадет из жопы друга, это было самое важное, самое значимое для Капы, для них обоих, для конца... В воздух поднялся крепкий могучий запах, он был как живая струя на фоне затхлого туалетного смрада. Капа понял, что не успевает, болт забился в Фенином рту еще стремительнее, Капа уже не обращал внимания на боль, когда его воспаленная головка касалась зубов, так только слаще - Феня застонал, что-то тяжело упало в унитаз... тут Капа начал кончать... - ВСЁ?! НЕТ! Ещё! Ещё чуть-чуть!... И тут Феню прослабило, вниз звонко ударила быстротечная струя, поднялось целое облако нового запаха, и Капа кончил.

Долгая пауза.

Друзья дышали тяжело, устало. Капа прислонился к стене, Феня смотрел на него снизу с укоризной...

- Что же ты?.. Когда человек срёт, его даже змея не кусает.

- А, ладно, - я устало махнул рукой.

- Ладно. - Согласился мой лучший друг.

- Великолепно! Белиссимо! - восхищенно и на приподнято возвышенной ноте раздалось вдруг от самого углового срального места. - Браво! Браво, пер'ле-жарле!

Друзья со стыдливой пужливостью повернули взгляды в ту сторону. Из кабинки вылез отвратительный БОМЖ.

- охрененно! Еблися вы! ххххх! ххххх, пёрли-жарили! - Бомж присел и хлопyл себя по коленкам.

Друзья переглянулись. Фенька вытер жопу, потом губы.

- Пошел на болт... - неуверенно предложил он. Бомжа было, конечно, не стыдно, но все-таки...

- Прошу покорнейше меня простить, я не представился. - Бомж сдвинул ноги в шестую позицию и учтиво поклонился. - Пошел бы на болт я, да очередь твоя!

Друзья переглянулись еще раз - Бомж был странный.

- Ни х.... себе имечко.

Бомж был странный, но бомж есть бомж, друзья отвернулись от него и принялись приводить в порядок свой туалет (не сральню). Бомж, лишенный внимания публики тем не менее не смутился. Он вскинул правую руку вверх и притопнул левой ногой - раздалось звонкое цоканье, как будто нога Бомжа заканчивалась не стоптанным говнодавом, а как минимум серебряным копытцем. Капа и Феня снова поворотились к Бомжу.

- Внемлите мне, рыцари! Слушай сюда, долбоёбы!

- Я к вам пришел дух древний и притворно строгий, Денница Зари, Князь Света и Ебущий В Ночи! Вы избранники плоти, те кого ищу я последние пять минут. Вы темные рыцари Дроча На Ебала, Из Сраки и В Рот Прёте, те кто встанут по одесную и ошуюю, кто понесет болт Мой Праздничный в ночь Последнего Армагеддона. И огребут от коего пизды все народы и языки земные.

- Пошел на болт. - уже совершенно уверенно и определенно потребовал от Бомжа Капитон. - Ёбнутый какой-то.

- Да ну его. Пошли пива еще бахнем, а то во рту всё как обспускано. - сказал Феня.

Товарищи пошли к выходу.

- Нет, блин, стойте! - Ебнутый Бомж загородил дорогу. (Еще рассказы - на xgay.ru). - Увидьте же то, что должно, что прояснит вам всё. И приложитесь, согласно ритуалу к низу и заду. И да становитесь, censored, ёбаными демонами, наконец.

Бомж ухватился за отвороты своего длинного, почти до ступней плаща. Плащ был весь облёванный, объёбаный, в глине, пищевых отбросах, и судя по некоторым пятнам, даже можно сказать в говне. Бомж ухватился за отвороты и распахнул свой плащ так, что полы взметнулись, словно адские крылья, а друзей обдала волна кислейшей бомжатской вонищи.

Под плащом у Бомжа было всё. Даже лишнего. А именно что лишнего было у Бомжа под плащом: волос, разной длинны, направленности и окраски; сосков, черных, лишенных растительности и расположенных в три ряда взаимно перпендикулярно друг другу и линии горизонта; лиц (тут требуется особое объяснение). Лиц у Бомжа оказалось два - одно как у всех людей на голове, а другое там, где у всех людей располагается болт (если конечно этот человек не баба). Когда взгляд ошарашенных Феньки и Капы опустился на уровень этого второго лица, оно залихватски подмигнуло им и сделало губами чмок. За губами лицо прятало довольно большие и судя по виду острые зубы. болт там тоже был. На лбу. Даже не болт, а целый слоновий хобот.

Друзья сглотнули.

- Нуте-с! Приложитесь, согласно протоколу к низу и к заду, и добро пожаловать в сонм. Айда индэ! - Бомж выпятил для поцелуя свой нижний протокольный фейс.

Я, честно говоря, опешил. Бомж стоял перед нами огромный, грязный, черный и вонючий как московский негр. Огромный хобот в выставленном для поцелуя паху сокращался и извивался, губы складывались бантиком, а маленькие поросячьи глазки похотливо перемигивались. Я как-то машинально, даже не задумываясь, стал наклоняться, наклоняться... на какое-то мгновение растерянность овладела мной - куда целовать: в болт или в рот, я на секунду замешкался... И тут мой крестик, мой простенький алюминиевый перевернутый крестик с пентаграммой, козлиной головой и черепами, кольнул меня в грудь, кольнул как раз туда, где должно было биться гордое сердце Бонивура, но билось моё... И я очнулся. С х.... ли?

- С х.... ли?!! Ради какой пизды я должен целовать твою мандавошную залупу, мутант ты ёбаный!!! - возопил я.

Бомж растерялся. А в меня будто бес вселился - я чуть не отсосал у вонючей чернобыльской бомжары! Это же пипец! Я с размаху охуярил бомжару ногой.

Удар был мощный - я замахнулся плавно, с оттяжечкой - и с подворотом, на подъеме, по футбольному неукротимо и жестко заебенил ему прямо по яйцам. Вернее там должны были быть яйца, но я явственно слышал как хрустнули зубы. Бомж взвыл. И тут подключился Феня.

Мы отоваривали бомжа вдвоем - разом и по очереди, разъебали ему оба рта, все ребра. Фенька даже попрыгал у козла на хребтине. Мы запыхались, устали, но это была радостная трудовая усталость. Бомж уже даже не скулил, пускал только кровавые пузыри, да расплющенная залупа его иногда судорожно подергивалась, выплевывая кровавые сгустки. Ради милосердия мы поссали бомжу на верхнюю рожу, но он не очнулся.

- Ну что, - укладывая болт в ширинку сказал Феня, - может, сунем ему для острастки швабру в жопу, а? А то как-то не по людски получается, он нам что, отец, чтоб я ему болт сосал?!

- Давай! - обрадовался я, - Чтоб впредь неповадно!

Мы перевернули бомжа на живот, задрали его поганый плащ и тут... Еб твою мать! На жопе у бомжа было третье лицо... Но даже не это поразило нас тогда как гром, как молния, а... то что - ЭТО ЛИЦО БЫЛО ЖЕНСКИМ!

- Мама. - прошептали Капа и Феня хором. Жопа бомжа была прекрасна.

Она хмурилась. Тонкие бровки гневно изогнулись, изящный носик сморщился, а красненький, сочный, пухленький анус капризно надулся. Тоненькие, прозрачные, чуть тронутые косметикой веки жопы - дрогнули. Длинные ресницы затрепетали, роняя бархатные тени на румяные спелые щечки. Жопа посмотрела на нас - глаза её были синие как... "Ёб твою мать!" - она была прекрасна. Прекрасна той чистой, не тронутой, слегка наивной и до сладкой дрожи трогательной в своей наивности красотой, какой бывают наделены девственные еврейские девочки до того как им выбреют волосы и наденут парик. Эти милые припухлости, мягкие линии и чистые, чистые до бездонности, одухотворенные глаза.

- Я люблю тебя.

Друзья посмотрели друг на друга - неужели они оба сказали эти слова. Я люблю тебя. Я люблю тебя - и пусть разверзается бездна, пусть гибнут города и цивилизации - ради этих слов, ради одного только взгляда этих глаз можно было рождаться на свет.

- Я люблю тебя.

Друзья встали на колени. Они не толкались, нет. Они знали, они чувствовали насколько мелки, ничтожны и неуместны будут их споры и препирательства, и борьба и даже сами их жизни и смерти перед этой красотой. Они будут служить ей оба.

Они поцеловали её в губы. Сначала Феня, а потом я. Когда целовал я, то почувствовал словно в ответ на мой поцелуй легкий толчок воздуха и... м-м-м... запах. Жопа посмотрела на меня с лукавинкой. Я не удержался и поцеловал еще раз.

Мы снова опустились на колени. Переглянулись - кто первый. Феня потупился и замотал головой, он смутился, он был не готов... Значит я.

Я вытащил болт. Он был великолепен, даже Фенечка восхищенно присвистнул. При виде моего моюсика глаза у жопы восторженно распахнулись, а анус сложился бантиком. О, как она приняла меня в себя! Когда я кончал, недвижимое тело бомжа содрогнулось, а изо рта головы вытекла густая белая струйка.

Потом был Феня. Он читал стихи. Я даже не знал, что он может так, вслух, без шпаргалки. И попа летала под ним, и глаза ее были закрыты, а когда он - ВСЁ, она ответила длинным протяжным стоном и... за-па-хо-м-м-м...

Мы сменяли друг друга. Сменяли снова и снова, мы потеряли счет времени, и тут над нами раздалось:

- Бомжа ебут!

В туалет ввалились грубые подвыпившие парни.

- блин! Поганого бомжа ебут! В сраку! пипец!

- Пидаразы! блин, пидаразы! Говно ебут!

- Говноебы! Хуи свои на помойке нашли!

- Сука! censored!

Парни делали брезгливые морды, плевались и обходили нас по кругу. Жопа морщилась от их грубых слов и закрывала глаза.

- Что, сука, нравится бомжей censored? - какой-то хамоватый парень толкнул Фенечку ногой. Фенечка был такой беззащитный, в спущенных штанах, он чуть не заплакал от обиды. Да что вы понимаете?! Подонки!

- Ты чё его трогаешь, говноеба, потом бомжовской сракой вонять будешь! - одернул парня один из его товарищей. Капа посмотрел на него с благодарностью. - Вот, их сраной шваброй надо отпидарасить.

Хам поднял с пола грязную швабру, вытащенную нами для уже не помню каких целей. Парни загоготали и стали подходить к нам со всех сторон. Я даже не знал что делать и только прикрывал, прикрывал собой прекрасную жопу бомжа. Злой парень толкнул Фенечку на колени, мне дали подножку, мы оказались на полу. Боже! Сейчас над нами произойдет насилие!

И тут вдруг насилие произошло.

Фене досталось первому. Швабра была всунута ему в жопу и главарь парней как раз хотел ее провернуть, как тут... он резко выдернул ее и всунул мне. Мои глаза слезятся, а попа до сих пор кровит, поэтому дальше я перехожу на третье лицо.

Бедным друзьям еще не раз пришлось бы ощутить в себе всю длину туалетной швабры, но к счастью в туалет зашел охранник.

Он был крепок, пятнист и дубинковат. Грубые парни были призваны к порядку.

- Что? Бомжа в жопу ебали? Ну и что? Эх, вы, щеглы, пороху не нюхали, в Чечне и не то бывало... В эту что ли жопу... Симпатичная. Подвинься, браток, дай-ка я её тоже.

Охранник "тожнул" жопу бомжа три раза, потом отвалился довольный и умиротворенный.

- Вы, братки, не обижайтесь на молодежь, - принялся он увещевать всхлипывающих Феню и Капу, - они ж допризывники еще, чего о жизни знают. Только мамкину сиську, да папкину пипиську. Вот пройдут армию, возмужают - настоящими мужиками станут, как мы с вами. Утри сопли-то, малой.

Охранник протянул Фене надушенный батистовый платочек.

- Пойдемте, братишки, я вас пивом угощу. А жопу я уж себе оставлю, извините, после дежурства побалуюсь…

DEADушка Fitz прочла ужас какой

Да... смотрю я на пельмени, пельмени смотрят на меня... кушать как-то не хочется...

Я кстати тоже ел, когда читал))) и вроде нормально всё))

пипец..хд

Присмотрела брошь

тритикофко

[Sladkaya_N] вторая супер)))
вот еще нашел)